Мозгофобизм Крышкина

роман-псевдогротеск

Похороны Рюкзаченко

Пока Рюкзаченко отлеживался в больнице и у Доходницкого, Убожкин провел кучу надлежащих манипуляций. Под видом трупа Рюкзаченко на организованное прощание в ДК глумомирского шиферного завода отправили умершего бесхозного бомжа, наглухо заколотив гроб. Перед этим Доходницкий в последнюю свою смену расколотил бомжовскую голову и надел на труп отвергнутую рюкзаченковскую одежду. Убожкин напечатал на своем принтере все нужные бумажки. Конечно, лучше было убить самого Рюкзаченко, это и был сначала план А, но Доходницкий отказался быть палачом после роли спасителя. Убожкин и Пургин, как и положено политруководителям, ничего физически делать не могли, а нанимать убийц, не было денег и времени. Доходницкий, впрочем, частично обезбожился и согласился помочь подготовить бомжа для тяжести гроба и распространения вони, после того, как узнал про согласие Рюкзаченко стать трупом. Пришлось Убожкину принять план Б (с мнимым трупом и отправлением Рюкзаченко на убожкинскую дачу под Мамодаром).

Между тем, молва о гибели Рюкзаченко окончательно распустилась по Глумомирску и Доброгнойску. Узнали о ней в школе, где он недавно учился, в ВУЗе. Готовились к политическому шествию все ходячие доброгнойские сочувствующие антитерминальству вне зависимости от идейных пристрастий. Кампания по распространению жалости среди проносцев шла полным ходом. Тут же открылся банковский счет, куда надо было слать деньги на организацию похорон, помощь родителям, на нужды антиброунольного движения.

Утром в день похорон в Глумомирске возле ДК Шиферного завода начали собираться толпы старушек, тетушек, бабушек, калечных мужичков, других инвалидов, детишек. Заплаканные родители Рюкзаченко приехали в сопровождении родственников и небольшого количества его бывших одноклассников и нынешних одновузников. Штабом Убожкина готовились в этот день серия крупных общеглумомирских антиброунольных мероприятий. Убожкин решил совместить похороны Рюкзаченко и манифестацию с проведением митинга возле броунольной стройплощадки. Намечалось силами активистов и самых активных местных организовать прощание и похороны, затем провести грандиозную демонстрацию через весь город и завершить день митингом возле строящегося терминала.

Рюкзаченко с утра был в очень хорошем состоянии. Закономерно приятное солнце светило прямо в окно, из которого он мог наблюдать свои похороны. Дом Доходницкого стоял напротив ДК. Он приготовился наблюдать крутое политизированное зрелище. Он предвидел лицезреть скучных родителей и родственников, алкотов типа Шишова и Доходницкого, однокурсников (скорей всего церебрала Петю Нестоячкина), бывших заплаканных длинноволосых подружек, отвергнувших его притязания, столетнюю первую учительницу Марию Сергеевну, ходившую на все многочисленные похороны своих учеников и учениц. Жители Глумомирска попросили родителей Рюкзаченко похоронить его псевдотруп на местном кладбище, как героя, рядом с воинскими обелисками времен последней освободительной войны. Полностью дезориентированные, потерянные и безмозглые родители, замечая, впрочем, аналогичную невменяемость местных жителей, торжественно согласились, и, таким образом, помогли увидеть Рюкзаченко момент опускания гроба в могилу (кладбище находилось недалеко от ДК).

К полудню появился автобус-катафалк с гробом и Доходницким. Гроб выставили на стулья прямо возле бездверного входа в полуразрушенный с провалившейся крышей ДК. Появилось куча венков, цветочков, свечек. Отрешенно у мнимого изголовья сыночка уселись отец и мамаша. Постоянно стоял почетный караул из бабушек и политактивистов. Огромная фотография смущенного Рюкзаченко (на паспорт) располагалась позади гроба на специальном стенде. Народ подходил к гробу, возлагал цветы и отходил в сторону. Заправляли всем бауловидные. Они были в первых рядах и обступили гроб со всех сторон. Марина Сумкина воткнула в землю возле гроба флаг антиброунольщиков. Политактив раздавал листовки, собирал в коробочки с портретом Рюкзаченко деньги, продавал свои продуманно безумные газетки.

Рюкзаченко так возбудился от увиденного, что порвал зубами уголок доходничкой занавески. Он периодически прыгал по комнате и от хохота приседал на корточки. Взрывы хохота провоцировались бурной деятельностью скорбящих. Шишов постоянно, нелимитизировано, удалялся с Шах Вали в развалины ДК для накатывания очередной порции глумомирского самогона. Подошедший к гробу Доходницкий чуть не опрокинул его на рюкзаченковских родителей. Бауловский ковырял огромным пальцев в своем носе перед объективами многочисленных телекамер. Недовольный Убожкин слаборазумно руководил Пургиным. Местный поп антисектантский активист отец Гробофан серьезно разговаривал со старообрядцем Глухобредовым. Пьяная Люба Бобылева пыталась доказать невменяемым глумомирцам, что этот человек на фотографии не умер, что она надевала на него живого трусы, но никто ей не верил.

Наконец, в часа два понесли гроб в сторону кладбища. Хаотичная масса народа по полной импровизированной программе многочисленных слабоорганизованных сборищ гнусовидно шла сначала за гробом, а потом поглотила его, затолкав на периферию шествия. Все было похоже на собранный, но не выброшенный мусор. Развевались флаги. В мегафон неслись правдивые речевки про убитых, но не умерших. На площади перед ДК остался лежать на стулья, на которых стоял гроб, пьяный Доходницкий. Рюкзаченко еще долго наблюдал за бурной возней возле свежей псевдорюкзаченковской могилы, неудержимо и удовлетворенно улыбаясь.

Потом, когда народ рассосался, и большая его часть отправилась на демонстрацию, Рюкзаченко, лишенный больших зрелищ, одиноко слонялся по квартире Доходницкого. Как то в одном из многочисленных зеркал, развешанных по комнатам, он увидел собственный, сильно заинтересовавший его новорюкзаченковский образ. Колеса грузовика сильно повредили кости черепа и волосяной покров, но после закачки БПФ-мозгов кости тут же срослись, а вот прежние волосенки на новой черепной форме выглядели неадекватно. Зато БПФ подействовал удовлетворительно на другие участки предполагаемой волосатости. У Рюкзаченко сильнее стали расти волосы на лице и появились даже в ушах. Осмотрев свое тело, Рюкзаченко также отметил усиленный волосяной рост. Это его радовало, но он решил доделать свой визуальный образ и привести его в соответствие с новыми мозгоказусами. К своему удовлетворению он заметил, что прыщи на лице исчезли сами, но мешала сережка в левом ухе. Первым делом, он вытащил, именно, ее. В доме Доходницкого он обнаружил электрическую машинку для стрижки. Встав перед зеркалом, он начал неумело стричь бывшерюкзаченковские достаточно обильные волосенки. Совсем красиво падали устаревшие пряди на линолеумный пол доходничкой квартиры. Почти не видя, что он делает, Рюкзаченко одним движением машинки за другим освобождал свою голову от отслужившего волосяного хлама. Через полчаса занимательной работы он увидел в зеркале достаточно удобный для нового зрительного восприятия почти круглый череп с выступающей гребневидно макушкой. Потом он подстриг лобковые волосы и подравнял всю телесную растительность. С помощью веника он собрал состриженные и, как показалось ему, воняющие волосы в огромный совок Доходницкого. Выкупавшись в ванне под душем с помощью малоисправного смесителя, Рюкзаченко побрил бритвой жены Доходницкого лицо и подмышки. Он также подстриг ногти на руках и ногах и даже заточил их пилкой, что раньше совсем не делал. С помощью тех же маникюрных ножниц, оставшихся у Доходницкого от умершей мамы, подрезал волосы в ушах и ноздрях. Вообще, он произвел все доступные гигиенические процедуры в рамках доходницкой квартиры, перед этим еще сильно поссав и посрав. Одевшись в убожкинскую одежку, он заметил, что теперь будет мало отличаться от общей массы трудяг, пенсионеров и инвалидов.

Все было хорошо, но вот вонючий пародонтозный запах изо рта, доставшийся от добпфного Рюкзаченко, раздражал его не меньше обкусанных ногтей. Он надавил костяшками пальцев на нижнюю десну и понял, что именно оттуда происходит гадкий запах. Опять помог Доходницкий. Из его медицинских книг он узнал, что чистить зубы надо два раза в день, пользоваться зубной нитью и регулярно посещать стоматолога. Старый Рюказченко ничего этого не делал. Огорченный раннерюкзаченковской глупостью БПФ-Рюкзаченко, побрезговав доходницкими зубными щетками, почистил зубы с помощью пальца. Но, порывшись в ванных вещах семьи патологоанатома, он обнаружил зубную нить. Когда Рюкзаченко попробовал почистить ее между зубами, она очень скоро покрылась кровью с гноем, от которого и исходило неслабое плоховонье. С помощью пилки он отколупнул с задней стороны зубов огромные куски зубного налета, из-за которых нить все время застревала между зубами. Еще он заметил, что у него много кариозных дырок, латание которых он отложил до похода к врачу. Рюкзаченко почувствовал, что изо рта уже меньше пованивало, и сильно удовлетворился проделанной работой.

К вечеру приплелся Доходницкий с его похорон, но, выпив домашние 20 грамм водки, отключился прямо на кухне. Между тем, Рюкзаченко продолжал рассматривать себя в зеркало. Работая скуло и броведвигательными мышцами, он изображал на лице глухотоскливость, теплоглумливость, сладкобрезгливость, лженюниточивость, волософобность и голосотреморность. Особенно, на его взгляд, ему удавалась напряженная задуманность в виде имитации сосредоточенной мыслительной псевдодеятельности.

Внезапно он повалился на ковер и начал отжиматься от пола, чего раньше также никогда не делал. Отжавшись раз 10, он продолжал двигательные движения руками и пытался растянуть мышцы ног. Круговые повороты черепа он делал с особым наслаждением. В организм проникала ранее неочувствованная энергия. Потом Рюкзаченко до ночи ходил по квартире, представляя себя то большим воином, то серьезным политдеятелем, то страшным руководителем-хозяйственником, в зависимости оттого, что показывалось с экрана доходницкого телевизора.

Поздно вечером позвонил Убожкин и спросил, как у них дела. Рюкзаченко ответил, что все хорошо, в свою очередь, спросив, как прошли его похороны. Гордясь своим администрированием, Убожкин поведал о двигательных и идейных основах гроботаскания. Но кратко рассказав о прошедших демонстрации и митинге, он, в силу имиджа занятого человека, быстро прервал разговор. Рюкзаченко остался немного раздраженным после энергичной болтовни человека, обделавшего свои паскудные делишки. Ему захотелось ударить Убожкина. С примерно злым чувством Рюкзаченко наносил мнимые удары руками и ногами по воображаемым туловищу и голове Убожкина, потеряв из-за напряженности немало еще нерастраченных жиров и углеводов.

Вообще, в ночь после своих похорон Рюкзаченко не спалось. Он бесцельно бродил по квартире, не зная, что предпринять для успокоения. Наконец, среди книжек Доходницкого он обнаружил большой атлас мира, бесцельно давно купленный родителями жены за существенные по тем временам деньги. Рюкзаченко с интересом рассматривал картографические очертания Проноссии и Запорносоюзии, замечая, что раньше они входили совсем в другие гособразования. На карте прежней Проноссии он нашел Глумомирск и близкий к нему географически Доброгнойск, сильно удивляясь их прежним названиям Славногородск и Гигантодельск.

Тут в дверях комнаты, где сидел на диване Рюкзаченко, показался Доходницкий. Он долго рассматривал обстриженного Рюкзаченко. Не распознав знакомые формы спасенного им черепа, но ничего и не сказав, Доходницкий завалился рядом с Рюкзаченко на диван и тут же отключился. Но он все же отвлек Рюкзаченко от занимательного атласоразглядывания. Насмотревшись на спящего Доходницкого, он тоже начал зевать и вскоре уснул, расположившись на другом конце дивана.